Жизнь мальчишки. Книга 1. Темная бездна - Страница 32

Не думаю, что у мистера Скалли были проблемы с ворами: не успел отец заглушить мотор пикапа и открыть дверь, как две рыжие охотничьи собаки, лежавшие на крыльце, вскочили и принялись нас облаивать. Через несколько мгновений дверь распахнулась и на крыльцо выскочила невысокая, хрупкая на вид женщина с тугой светлой косой и ружьем в руках.

— Кто вы такие? — заорала она грубо, как дровосек. — Что вам тут надо?

Мой отец поднял руки вверх.

— Я Том Маккенсон, миссис Скалли. Из Зефира.

— Какой такой Том?

— Маккенсон, мэм!

Чтобы перекрыть лай овчарок, отцу приходилось кричать:

— Я приехал из Зефира!

— А ну тих-аа! — прикрикнула на овчарок миссис Скалли. Она сорвала с крючка на крыльце мухобойку и несколько раз вытянула ею псин, что существенно охладило их пыл.

Я выбрался из кабины пикапа и встал рядом с отцом. Наши ботинки увязли в топкой грязи.

— Мне надо повидаться с вашим мужем, миссис Скалли, — сказал отец. — Дело в том, что он по ошибке забрал и увез велосипед моего сына.

— Вот как? — удивилась миссис Скалли. — Обычно Эммет не ошибается.

— Так ваш муж дома?

— Он там, на заднем дворе, в одном из сараев, — ответила жена старьевщика, указывая направление своим ружьем.

— Благодарю вас, мэм.

Мы пошли в нужную сторону, но не успели сделать и десятка шагов, как миссис Скалли крикнула нам:

— Эй, вы! Если споткнетесь и переломаете ноги, мы за вас не отвечаем, понятно?

Перед домом четы Скалли творился, мягко говоря, беспорядок, но задний двор мог привидеться только в кошмарном сне. Сараи оказались ангарами из рифленого железа размером со склады для хранения табака-сырца. Чтобы добраться до сараев, пришлось идти по изрытой колеями тропинке, петлявшей между горами бесполезной рухляди: тут были проигрыватели, разбитые статуи, садовые шланги, стулья, газонокосилки, двери, каминные доски, горшки и кастрюли, старые кирпичи, кровельная дранка, утюги, радиаторы и умывальные раковины.

— Господи помилуй, — прошептал отец, больше обращаясь к самому себе, когда мы пробрались по узкому проходу между высившимися горами хлама. Все это хозяйство щедро поливал дождь, с вершин металлических эверестов шумными потоками стекала вода. Когда же перед нами предстала огромнейшая куча перекрученного и перепутанного нечто, я понял, что назвать эту свалку удивительной — значит не сказать ничего. Она была просто волшебной. Я застыл как вкопанный.

Впереди высилась гора из сотен велосипедных рам, сросшихся между собой ржавыми гроздьями, без единой шины, со сломанными каркасами.

Говорят, где-то в Африке есть тайное место, куда уходят умирать слоны. Морщинистые серые великаны ложатся там на землю, освобождаясь от бренной телесной ноши, и их души легко воспаряют к небесам. В тот момент я искренне верил в то, что мне посчастливилось наткнуться на скрытое от посторонних глаз кладбище велосипедов. Их мертвые остовы год за годом еще долго постепенно рассыпаются здесь под воздействием дождя и палящего солнца, после того как их непоседливые велосипедные души покинули свои рамы. В некоторых местах этой огромной кучи велосипеды почти исчезли с лица земли, приняв со временем вид палой медно-красной листвы, которую вскоре сожгут на костре в один из осенних дней. Кое-где из кучи торчали разбитые фары, незрячие и вызывающие, как глаза мертвых. На гнутых рулях еще виднелись резиновые рукоятки, с которых кое-где свешивались полосы цветного винила, похожие на поблекшие языки пламени. Стоило только напрячь воображение, и все эти велосипеды представали новенькими, сверкающими от краски и нетерпеливо трепещущими от желания поскорее отправиться в путь, с неизношенными шинами, педалями и ладно пригнанными цепями, пропитанными свежей смазкой. Странно: это видение навевало на меня грусть. Скорее всего, я видел наглядное подтверждение того, что всему когда-то приходит конец, как бы ревностно мы его ни берегли и сколько бы за него ни цеплялись.

— Здорово! — пророкотал кто-то рядом. — Я слышал, какой вы там устроили переполох.

Оглянувшись, мы с отцом увидели мужчину, толкавшего по грязи большую тачку. Мужчина был облачен в комбинезон, ботинки его были заляпаны грязью, обширный живот выпирал вперед, лицо было покрыто пятнами, определенно свидетельствовавшими о неполадках с печенью, а голову украшал единственный клок седых волос. Лицо мистера Скалли было изрезано морщинами, нос с сеточкой лопнувших красных сосудов на кончике напоминал картошку, его серые глаза смотрели сквозь круглые стекла очков. Глядя на нас, он улыбался во весь рот, скаля темно-коричневые зубы. Поросший сединой подбородок мистера Скалли украшала бородавка с тремя торчавшими волосками.

— Чем могу вам помочь?

— Я Том Маккенсон, — представился отец, протянув руку для пожатия. — Сын Джея.

— Вот черт! Прошу прощения, не признал сразу.

На руках у мистера Скалли были грязные парусиновые рукавицы, перед тем как потрясти руку отцу, он неспешно стянул их.

— А это, выходит, внук Джея?

— Точно. Его зовут Кори.

— Сдается мне, я вроде пару раз видел тебя в городе, — сказал мне мистер Скалли. — Я помню, когда твоему отцу было столько же лет, сколько тебе сейчас. Мы с твоим дедом тогда были не разлей вода.

— Мистер Скалли, мне сказали, что сегодня днем вы забрали велосипед у дома на Дирман-стрит, — сказал старьевщику отец.

— Точно, это я его взял. Да там и смотреть-то особенно не на что. Он весь сломан.

— Дело в том, что это велосипед Кори. Мы собирались отдать его в ремонт, и если вы сейчас вернете его нам…